Уманский "котел": Трагедия 6-й и 12-й армий - Олег Нуждин

Уманский котел стал одним из самых малоизученных эпизодов первого полугода войны, достаточно сказать, что в советское время ему был посвящена одна-единственная научная работа - доклад отставного генерала (к слову, С.И. Иовлев не был свидетелем событий, он воевал в Белоруссии). Еще было около десятка мемуаров, опубликованных дневников и документальная повесть Евгения Долматовского "Зеленая брама". Но ренессанс военно-исторической литературы в последние два десятилетия и доступ к западным архивам и исследованиям все же прорвали завесу неизвестности, и посвятивший около двух десятилетий исследованию сражения кандидат исторических наук и доцент УФУ Олег Нуждин в 2011 году выпустил первое приличное исследование об Уманском котле микроскопическим тиражом в 300 штук. Я добыл его по своей скаредной и небюджетной привычке скупать все малотиражное о ВОВ, ничего по этой теме я раньше не читал.

Что в содержании? Это подневное описание боевых действий с 25 июля по 7 августа 1941 года, предваряемое оперативной обстановкой на Правобережной Украине к началу этого периода и завершаемое итогами Уманского сражения, написанное с упором на советские и немецкие источники, примерно в равном соотношении. Только естественно, как и со многими описаниями окружений 1941-42 годов, последние дни организованного сопротивления даются в основном на основе немецких боевых отчетов, потому что прекращение деятельности штабов и связи с вышестоящим командованием оставляет историкам в будущем разве что воспоминания выживших. Плюс протоколы допроса пленных советских офицеров и список командного состава в приложении. Единственным минусом всего исследования я нашел только тотальное отсутствие хоть одной карты сражения на страницах книги, в итоге я нашел на просторах Сети примерно с десяток карт отдельных этапов сражения разного качества и иногда противоречивой информации, включая сканы из сомнительного креатива Рунова, и ориентируясь по ним, читал книгу у ноутбука.

На уровне театра боевых действий Уманский котел интересен прежде всего тем, что немецкие “канны” качественно отличались от других крупных окружений 41-го. Если под Белостоком, Минском, Лугой, Вязьмой немецкие подвижные войска – танковые группы, механизированные корпуса или отдельные танковые и моторизованные дивизии проламывали оборону советских войск и соединялись в тылу оборонявшихся, а за ними в прорыв шел становой хребет блицкрига – немецкие пехотные части, которые обкладывали оборонявшихся и добивали котел. Как правило порывы из окружения с большими потерями в личном составе и материальной части удавались в тот момент, когда танкистов и панцергренадеров Вермахта еще не сменили более плотные пехотные корпуса и дивизии, и боевой порядок окружающих остается с прорехами. Плюс также личные привычки вроде неистово ломиться вперед и вперед как у Гудериана в Белоруссии-41. Умань интересна тем, что первая танковая группа фон Клейста образовала только северный фас окружения и замкнула кольцо с востока. Немцы вообще планировали окружить все три советские армии на Юго-Западе Украины западнее Днепра, при этом Panzergruppe-1 играла роль молота, заходящего к днепровским переправам в большой излучине реки, а идущие от границ 7-я и 11-я пехотные армии Вермахта играли роль тарана-наковальни. Окружить всех не получилось, когда после взятия Винницы идущие практически по компасу прямо на восток немецкие танковые части начали уклоняться к юго-востоку заходя в тыл 6-й и 12-й советским армиям. С запада советские армии подпирала 17-армия, а роль охватывающей южной клешни сыграли выходцы из альпийских земель Баварии и Австрии 1-й горнострелковой дивизии (часто называемой по эмблеме “Эдельвейсом”) и менее известной “Горечавки” - 4-ой гск дивизии. Они совершили скоростной забег вглубь раздробленного Южного фронта, практически не встречая организованного сопротивления. 30 июля 1941 4-я гск дивизия вообще поставила чуть ли не абсолютный рекорд пехотного марша Второй Мировой, пройдя по нейтральной территории 45 километров, что по меркам даже моторизованных войск было очень быстро. Конечно, свою роль сыграло и облегченное снаряжение егерей, их молодость и выносливость, требуемая для боев в горах, но тем не менее я не припоминаю подобной прыткости где-либо еще. По меркам довоенных учений Вермахта дневной марш совершался обычно на 28-30 километров, те же самые 45 километров обозначены как предельные в советском ПУ-42. Это ведь не просто идти, а с полной боевой выкладкой, неся на себе оружие или там 12-кг MG-34.

Организационный бардак советской стороны в 6-й и 12-й армии, и в Южном фронте в целом кажется сделал все, чтобы завести больше ста тысяч человек в окружение. От неразгадывания немецкого замысла подвижных частей, до “проглядывания” выхода немецких горных стрелков на пути отхода со стороны командования. Вывести войска из-под удара было возможно. Но личная конкуренция и конфликт между командующими армиями Понеделиным и Музыченко, неприязнь возникла после приказа ставки объединить остатки двух армий в т.н. группу Понеделина. Все это усилило неразбериху и дезорганизацию войск, а командующий Южным Фронтом Тюленев откровенно “забил” на команду Буденного всех выводить, но вынашиваемую операцию по смыканию флангов армий, а потом и деблокады окруженных провести не смог. Зато много обещал, и войска из котла в основном пробивались в южном направлении через плотные порядки немецкой пехоты напротив мнимого удара войск ЮФ. В то время как немногочисленные примеры прорыва к северу, через немецкие подвижные соединения удались куда лучше. Больно читать, как в котле Музыченко собрал оставшиеся танки, высадил танкистов, посадил командный состав и пошел на прорыв, по сути бросив подчиненные войска на Понеделина. Далеко не ушел, немцы колонную разгромили и взяли в плен генерала. Понеделин попал в плен позже, но по гримасе судьбы был расстрелян в 1950 году за сдачу и разгром ввереных войск, а Музыченко реабилитировали и он умер своей смертью в 1970-м.